МЕТОДИКА. УЧИТЕЛЬ

НОВОСИБИРСКАЯ ОБЛАСТЬ

Урок длиною в жизнь

В муниципальной гимназии № 10 Новосибирска работает удивительный человек – Яков Романович РОЗЕНФЕЛЬД, заслуженный учитель Российской Федерации, заслуженный тренер Российской Федерации. В этом году исполняется 60 лет его педагогической деятельности. Причем вся работа учителя проходит в одной школе. Случай по нынешним временам уникальный. На страницах газеты мы решили опубликовать воспоминания Якова Романовича о его работе в школе.

Дебют

Шел третий послевоенный год – 1948й. Страна залечивала раны, нанесенные войной. Радость победы переполняла сердца советских людей. Повсюду чувствовался энтузиазм. Нужно было как можно быстрее восстановить разрушенное войной народное хозяйство.

В эти трудные и радостные годы меня, двадцатилетнего выпускника Новосибирского техникума физической культуры, направляют на работу в среднюю школу № 10 города Новосибирска учителем физического воспитания. Надо сказать, что до меня учителем физкультуры был демобилизованный старший лейтенант Илья Андреевич Гусев, он же проводил с ребятами занятия по военной подготовке.

Памятен мне этот день, несмотря на то, что прошло уже почти шестьдесят лет. В кабинете директора Вассы Федоровны Марковой, куда я пришел с направлением гороно, меня встретили внимательные, очень живые, но уставшие глаза директора.

– Я к вам вот... с направлением на работу.

– Хорошо! Садитесь!

Внимательно прочитав направление, Васса Федоровна спросила:

– Детей любите?

Я, конечно, ответил, что люблю, не представляя себе, какой большой смысл вложила в эти слова умудренная опытом и знаниями жизни директор.

– Ну что ж, начинайте завтра работать.

Это было 25 августа 1948 года. Вот и настал мой первый рабочий день, к которому я шел три года учебы в техникуме. Весь вечер я подбирал различный методический материал, продумывал, как надо себя вести на уроке, мысленно проигрывал ход всего урока. Физкультура в десятом классе стояла третьим уроком, но уже в восемь часов утра я находился в школе, готовил зал (тогда он был спортивный и актовый одновременно), очень скудное спортивное оборудование и инвентарь.

Я пришел работать в мужскую школу и с легким сердцем думал, что мне, хорошему спортсмену, легко будет договориться с ребятами: ведь я намного лучше них умею бегать и играть, прыгать и метать. Когда я пришел в школу на работу, я еще сам был спортсменом, имел большой соревновательный опыт. Вместе со своими друзьями Леонидом Осиновым, Тимофеем Луневым, Виктором Якубовским являлся чемпионом и рекордсменом страны среди молодежи в большой эстафете, или, как ее тогда называли, шведской эстафете, выступал на соревнованиях по прыжкам и метанию. Умел хорошо играть на аккордеоне. В общем, думал: могу!

С такими радужными мыслями я направился в десятый класс за ребятами (так было заведено в школе, что учащиеся перед уроком физкультуры изза отсутствия раздевалок переодевались прямо в классе).

Как же я удивился, когда вошел в класс! Вместо дежурного меня встретили одни парты, но, что странно, составленные друг на друга в три яруса. Как уж дети это сделали, для меня и сегодня остается тайной! Из­под каждой парты смотрели на меня хитрые, внимательные улыбающиеся ребячьи глаза. Не каждому учителю выпадает такая доля – испытание на прочность. Ребята смотрели на меня, я смотрел на них. Вначале я вообще потерял дар речи. Мысли мои неслись быстрее урагана. Что сделать? Что сказать? Что предпринять? Сейчас я уж точно не помню, какие нашел слова, но я хорошо помню, что растерянно сказал: «Здравствуйте, ребята», – и получил ответ: «Привет!»

Надо сказать, что выпускники 1948 года были почти мои ровесники, а некоторые на голову выше меня. Мне помнится, я начал на них кричать, что­то доказывать, в чем­то их убеждал. Ребята же молчали. Очень большой обидой и огорчением стало это их слово: «Привет!» Я не мог простить такого пренебрежительного отношения к своей особе, к своему авторитету учителя. Стояла абсолютная тишина – только и был слышен мой гневный голос, – да помню ребячьи глаза, выглядывавшие изпод парт. К моему сожалению, я не нашел другого выхода, как покинуть класс. Сейчас, имея шестидесятилетний опыт работы с подростками, вращаясь все эти годы в самой их гуще, я, конечно, нашел бы нужные слова, наверное, перевел бы это в шутку, даже похвалил бы за выдумку. Тогда же я испытал ужас! Мне было стыдно кому-либо признаться в поражении при первой встрече с ребятами. И на вопрос: «Ну, как?» – отвечал: «Нормально».

Не помню, как провел я остальные три урока. Они прошли для меня как в тумане –перед моими глазами все еще стоял урок в десятом классе. Весь вечер я думал: почему именно со мной ребята сыграли такую шутку? Почему выбрали меня? Значительно позже я узнал, что не только я подвергался такому испытанию, но и с другими молодыми учителями дети проделывали не менее интересные трюки.

Впоследствии мы подружились. Ребята оказались очень интересными, любящими спорт. Переживших трудные годы войны ребят привлекало все, что делает их сильными, ловкими, смелыми. В дальнейшем об этих ребятах была написана книга, которая так и называлась: «Сильные, ловкие, смелые». В ней А.В. Гордин рассказывал о становлении спортивного коллектива, о спортсменах 10-й школы. Позднее появилось еще много очерков и статей о спортивной жизни 10-й школы.

Так начинались моя жизнь и работа в школе. Мне, молодому педагогу, все было интересно: педагогические советы, традиционные первые и последние звонки, работа классного руководителя – вообще все, что касалось работы и жизни школы. Меня тянуло к ребятам, ребят тянуло в спорт. Это во многом нас объединяло. Я участвовал почти во всех их начинаниях, шутках, проделках. Они доверяли мне свои тайны, желания, надежды. Во многом нас объединяла молодость, я понимал внутренний мир ребят. Ученики все больше привыкали ко мне. Постепенно стали появляться высокие спортивные результаты, пришли первые победы и поражения. Но мы верили в себя и настойчиво тренировались, почти все свободное время посвящая спорту.

Классное руководство

Новый учебный год начался для меня необычно. 25 августа 1949 года, придя в школу после отпуска, я узнал, что мне доверили классное руководство в пятом классе. Вот это да! Я – классный руководитель! Я понимал, что это трудно, но я тогда даже представить себе не мог, сколько тревог и волнений доставит мне классное руководство.

Получив список тридцати пяти учеников, я прочитал его, стараясь представить себе того или иного ученика, распределил обязанности в классе. Но жизнь и работа опрокинули все мои надежды и думы.

Расскажу все по порядку. 30 августа, в день переклички, я впервые увидел ребят своего класса. Сейчас они вспоминаются мне тихими, измученными, серыми. Это, наверное, потому, что передо мной стоят нынешние ученики – все в единой школьной форме, с белыми воротничками, с букетами цветов.

Ученики же послевоенного 1949 года резко отличались от учеников двадцать первого века.

И вот настал новый, второй для меня, год работы в школе. О классном руководстве я расскажу несколько подробнее, потому что некоторые сегодняшние учителя сетуют на определенные трудности в работе с детьми, говоря, что они стали неуправляемыми, что реактивный век, акселерация сделали детей иными, что у них не такое детство, как было у нас. Не могу согласиться с такими выводами. Да, современные дети отличаются от учеников послевоенных лет одеждой, знаниями, питанием, но они остаются такими же детьми, какие были в военные и послевоенные годы, – каждый со своей индивидуальностью, своими жизненными понятиями и привычками, каждый требует внимания и заботы.

С чего начать? Этот вопрос, как и раньше, стоит перед молодыми педагогами, впервые получившими классное руководство (к сожалению, ни один учебник не может дать точного рецепта работы с детьми). Как войти в коллектив детей? Как их лучше узнать? Как найти с ними контакт? Что сделать, чтобы они стали настоящими людьми? «Как» и «почему» у меня тоже было много. Я сам еще был очень молод и впервые столкнулся с работой классного руководителя мужской средней школы № 10. Я перепробовал, казалось бы, все педагогические методы и приемы, известные мне из рассказов и специальной методической, тогда очень скудной литературы на эту тему. На свой страх и риск начал я воспитывать тридцать пять индивидуальностей, ибо каждый мальчик был для меня загадкой. Я выполнял, наверное, все предписания учебной части. Но от этого результаты лучше не становились: «хромала» учеба, была низкой дисциплина, продолжались пропуски уроков без уважительных причин. Я кричал, убеждал ребят, проводил собрания, пионерские сборы, водил детей в кино, посещал их на дому, давал им различные задания. Я думал, что в результате такой работы должен обязательно сложиться дружный коллектив. Но все было напрасно: я чувствовал, что между нами лежит пропасть. Искал новые пути, пробовал различные методы установления взаимопонимания. Мне очень хотелось сделать свой класс как можно быстрее самым лучшим по учебе, дисциплине и другим показателям. Но – увы! – желаемого результата я добиться пока не мог. Что же дальше делать?

Бросил тренироваться, все свободное от уроков время проводил с ребятами своего класса, привлекая их постепенно к физкультуре и спорту, продолжая посещать детей на дому, часто беседовал с родителями, чем мог, помогал в воспитании одиноким матерям. Мне казалось, что иногда мои воспитанники понимают меня, прислушиваются к моим советам, даже четверть закончили хорошо – без двоек, без замечаний. Но все же я все время чувствовал, что ребята моего класса мне не доверяют, нас не связывают те незримые нити, которые ведут к взаимопониманию. Я понимал, что они еще маленькие, многого не понимают, и терпеливо ждал, продолжая искать новые подходы к ученикам.

Но вот однажды в конце учебного года нас, учителей, собрала директор школы Васса Федоровна и сказала, что старшеклассники поедут в колхоз на уборку картофеля, моркови и льна. Я упросил директора разрешить мне со своим классом поехать на уборку картофеля. После долгих колебаний Васса Федоровна в порядке исключения разрешила моему классу занять места в одном из автобусов. Была предварительно проведена большая организационная работа. Поездку в колхоз ребята встретили на ура. Мы создали бригады, назначили ответственных за питание, отдых и т.д. Я не буду рассказывать, как шла уборка, но подчеркну, что эта поездка, совместный труд сыграли, несомненно, большую роль в деле сплочения коллектива ребят. Мальчишки впервые почувствовали, что они – коллектив, способный на нужные и полезные дела.

Домой все возвращались усталые, но гордые от сознания выполненной работы. В последующие годы мы не раз выезжали в колхозы, работали там по нескольку недель, но я никогда не слышал жалоб на трудности, недомогание, усталость, хотя в действительности всего этого в то время хватало. Так постепенно создавался коллектив единомышленников, сплоченных общей целью. Работа в колхозе многое открыла мне как классному руководителю. Я увидел такие черты характера своих подопечных, о которых, возможно, и не узнал бы до конца их обучения в школе. Жизнь и работа в колхозе заставили меня подругому взглянуть на ребят, казавшихся мне ранее грубыми, ленивыми, не желающими никого признавать. И теперь я должен с удовлетворением отметить, насколько было субъективным мое мнение. Именно такие ребята проявляли высокий уровень трудовой дисциплины, выполняя план на 150–200 процентов, стараясь помочь слабым и отстающим; создавая атмосферу дружбы, смешили других после работы, поднимая настроение после трудного дня. Затем, вернувшись на учебу в школу, такие парнишки пользовались исключительным уважением у остальных учеников. Все это заставляло учителей подругому смотреть на таких ребят, больше заниматься с ними. И в основном ребята менялись: из гадких утят они превращались в красивых, гордых и умных лебедей.

За долгие годы работы классным руководителем (а им я был около двадцати лет) я всегда помнил один разговор, который повлиял на всю мою дальнейшую жизнь и работу в школе.

Однажды после очередного крупного разговора с ребятами стоял я в коридоре у окна, рассуждая все о том же: «Почему?» Видимо, так задумался, что не услышал, как ко мне подошла учительница математики, проработавшая в школе более тридцати лет, – Татьяна Ивановна Тараканова. Она знала все секреты общения с детьми, щедро передавала свой богатый опыт и знания молодым педагогам, в числе которых был и я, только что вступивший на ниву просвещения. Подойдя ко мне, она как­то мягко, поматерински положила руку на мое плечо и спросила:

– Что случилось, Яков Романович?

Видимо, ее жизненный опыт подсказал, что творится у меня на душе. И уже более твердым голосом велела:

– Рассказывайте!

Наверное, все это так повлияло на меня, что я, не задумываясь, повествовал ей обо всех своих бедах. Она внимательно, не перебивая, выслушала меня, потом, взяв под руку, повела в свой кабинет, где достала огромный альбом с вырезками из газет, различными фотографиями, записями ребят. Показывая все это, Татьяна Ивановна ненавязчиво рассказывала, как она, молодая учительница, впервые встретилась с ребятами. Много интересного узнал я в тот день из ее рассказа. Я на всю жизнь уяснил себе главное: что дети очень чувствительны ко всякой фальши, они остро чувствуют сердечное и душевное отношение к ним, что не надо заискивать перед ними.

Прошло много лет, но тот памятный день и сейчас приходит мне на помощь в общении с нынешними школьниками.

Учитель – значит воспитатель

Мы всегда с теплым чувством вспоминаем наши школьные годы. И томительное ожидание первого звонка, и шумные, полные забот и волнений учебные дни, и торжественные сборы, и школьные Спартакиады. Вспоминаем даже мучительные страхи перед экзаменами. Все мило, все дорого в этой неповторимой поре. И прежде всего дорог образ учителя, который помогал делать первые робкие шаги. На его долю выпадает самое трудное в обучении и воспитании – начало. Первый старт, первый прыжок, первое самостоятельное выступление на соревнованиях... Сколько это требует такта, умения, знаний, выдержки! Учителю, как скульптору, чтобы стать подлинным мастером, нужно призвание. И горячая любовь к детям, и вечно молодая душа, и неутолимая жажда знаний. Он – творец нового. Чтобы воспитать детей здоровыми и крепкими, ловкими и смелыми, твердыми волей и духом, к ним нужно идти с чистой совестью, открытой душой и твердым характером. Дети пойдут навстречу и со всей своей ребячьей непосредственностью будут впитывать все то хорошее, чему учит их старший товарищ и друг. Такой учитель на всю жизнь оставит неизгладимый след в сердцах своих учеников.

Учителю физкультуры (именно ему!) часто приходится работать с детьми, испорченными улицей, но страстно влюбленными в спорт. Педагог здесь выступает как друг, наставник, а иногда и заменяет родителей.

Мне всегда вспоминается Валера Ильиных, любознательный, со сверкающими глазами, любящий спорт мальчик. Валера рос без родителей, его воспитывала бабушка. Шла незримая борьба между спортом и улицей. Я не буду говорить, сколько труда, воли, выдержки потребовалось учителям, тренерам, прежде чем Валерий стал настоящим человеком. Десятиклассником он получил звание мастера спорта СССР по спортивной гимнастике, а в одиннадцатом стал чемпионом страны среди школьников, затем в составе взрослой сборной команды СССР выступал в Мехико на Олимпийских играх, получил серебряную медаль. Окончив Институт физической культуры, Валерий Ильиных твердо шагает по жизни.

Перед родителями, педагогами школ и работниками просвещения стоят вопросы: как отвлечь детей от дурного влияния улицы? Шестидесятилетний опыт работы с подростками дает мне право заявить, что спорт и физическая культура являются одним из активных действенных средств достижения этой цели.

Както на одной из тренировок я заметил за окном спортзала круглолицего курносого мальчишку. Он пришел сюда и во второй, и в третий раз и оставался у окна до конца занятий. Видно было, что его страшно интересует все происходящее в зале. Но стоило мне приблизиться к мальчишке, как он пугливо вскидывал на меня большие глаза и убегал прочь, но неизменно вновь появлялся на своем наблюдательном пункте.

От ребят я узнал, что это Витя Новоселов, ученик седьмого класса. Науки его мало интересовали. Родители не уделяли внимания сыну, и Виктор целыми днями был предоставлен самому себе, большую часть времени находясь на улице в группе таких же подростков. Видимо, ему не раз попадало за проделки, и он не слишком доверял взрослым, стараясь держаться от них на расстоянии.

Однажды я застал Витю на его наблюдательном посту и крепко взял за плечо. Стараясь быть предельно вежливым, спросил:

– Что, любишь спорт?

В ответ – молчание.

– Хочешь заниматься вместе с ребятами?

Быстрое:

– Да!

– Так приходи завтра в зал, – предложил я и, не задерживаясь, пошел дальше.

И он пришел. Занимался Витя легкой атлетикой страстно, с каким­то благоговением. Оказалось, что, в сущности, Новоселов хороший мальчик. Но, будучи предоставленным самому себе, тратил время попусту, направляя свою энергию на всякого рода проделки. Очень хорошо по этому поводу говорила Н.К. Крупская: «Потребность молодого организма в физических упражнениях чрезвычайно велика, и если не дается нормальный выход этой чисто физической энергии, тогда мы видим, как эта энергия идет совершенно по неправильному руслу». И это верно. Прошло некоторое время. Витя резко изменил свое поведение, стал лучше учиться, подружился с ребятами. Росли и его результаты. Впоследствии он стал замечательным спортсменом, хорошим товарищем, без троек окончил школу, поступил в вуз.

К сожалению, не все родители понимают, что физкультура и спорт – это прежде всего помощники родителей в становлении и воспитании детей. Однажды ко мне в спортивную секцию пришел Коля Тюпаев. Он рос в семье один. Родители и особенно бабушка старались оградить его от всего живого, не давали ему сделать ни одного лишнего шага: «На каток? Не ходи! Там ты можешь упасть и удариться! На лыжах? Что ты, что ты! Лучше посиди и почитай. Или хочешь – сходи в кино». Коля был хилым, с болезненно бледным лицом, самым слабым в физическом отношении учеником в классе и вызывал жалость.

Както ребята затащили Тюпаева на стадион, и он увидел своих сверстников – загорелых, с крепкими мускулами. И, наверное, ему тоже захотелось стать таким же крепышом, как все. Коля начал усиленно заниматься спортом. Никакие уговоры бабушки и предостережения родителей уже не могли повлиять на его твердое решение. В десятом классе Николай стал чемпионом Сибирской зоны в беге на 800 метров.

Я считаю, что не правы те родители, которые, стремясь сделать из своих детей круглых отличников, мешают их физическому развитию. Да, спорт – это труд, и труд тяжелый: ежедневные тренировки, тысячи и тысячи повторений, движений. Но зато как приятно смотреть на тех ребят, которые со сверкающими глазами неудержимо рвутся вперед, как приятны те минуты ощущений умения владеть своим телом, которые не сравнимы ни с чем другим!

Я рассказал здесь об учениках, нашедших в себе силу воли отказаться от влияния улицы, ставших настоящими спортсменами, гражданами нашей страны, приносящими пользу обществу. Теперь я расскажу о тех, кто был, как говорят, одарен талантом от Бога, но, не сумев преодолеть свою слабость, так и не почувствовал радость увлечения спортом.

Таким был Гена Бутырин. Он начал тренироваться у меня с шестого класса. Худенький, невысокого роста, ничем не примечательный, на первый взгляд – тихоня. Так окрестили его в группе. Но была в нем какаято внутренняя сила, которая, как искорка, вдруг блеснет в темноте и сразу погаснет; ощущались в нем музыкальность, чувство ритма в движениях, что отличает спортивно одаренных детей. К сожалению, не всегда тренеру удается заметить эти искры.

Тренировался Гена хорошо. Стараясь сохранить в нем главное, я все внимание уделял созданию базы общефизической подготовки. Результаты росли быстро – Гена рос и мужал. В девятом классе его уже нельзя было узнать: рост 186 сантиметров, крепкий, красивый, успешный в учебе, он многим нравился, девочки все чаще посматривали в его сторону. За ним тянулись ребята. И казалось – ничто не может поколебать его устои.

Но после окончания девятого класса, участвуя в первенстве области по барьерному бегу, заняв первое место, в составе сборной области он поехал на первенство РСФСР, где также одержал победу. Был оставлен на учебнотренировочный сбор для подготовки к участию в первенстве СССР среди школьников, на котором стал одним из призеров. О нем заговорили как о таланте, писали в газетах.

Вроде бы ничто не изменилось: те же тренировки, то же серьезное отношение к спорту, ни одного пропуска занятий. И все же я сразу как­то интуитивно почувствовал: что­то не в порядке. Так, наверное, мать чувствует своего ребенка. Я видел уже не того Гену, что раньше, но еще долго не мог понять причину. Она открылась неожиданно.

Возвращаясь домой поздно вечером, я увидел Геннадия в группе ребят, толпившихся у кинотеатра «Победа». Все они были выпившие, громко разговаривали, курили.

В этот день я долго не мог заснуть. Рушились мои надежды; впустую проделана большая планомерная работа, рассчитанная на долгие годы совместного труда. Прошло несколько тренировок, прежде чем я решился начать разговор – затягивать с этим было нельзя. Я попросил Гену остаться после тренировки.

Вдвоем сидим мы в опустевшем зале, оба притихшие. Разговор у нас ожидался откровенный.

– Гена, – сказал я, – я видел вас и все знаю. Ты должен решать, что для тебя важнее – спорт или улица.

Еще многое было сказано в тот вечер, но я чувствовал, что мои слова до него не доходят. Так мы расстались. Конечно, я мог пойти на сделку со своей совестью, продолжая заниматься с Геной, – его спортивные результаты оставались довольно высокими, и он мог еще долго быть в числе лучших: ведь терялась моя надежда, жаль было вложенного труда, – но я не пошел на это. Надо сказать, что обычно после поступления на учебу или работу такие ребята прекращают свои похождения и встают в рабочий строй, но то золотое время, когда они способны показывать высокие спортивные результаты, упущено.

Учащиеся ревностно оберегают спортивную честь школы. И если кто­то начинает зазнаваться, ставить свои интересы выше интересов коллектива, его быстро поправляют и даже отстраняют от соревнований независимо от его спортивных успехов.

Так случилось с отличным хоккеистом – девятиклассником Юрием Губиным. Тот зимний хоккейный сезон наши ребята начали удачно, выступая в играх на кубок города среди школьников. В успехах команды немалая заслуга принадлежала центральному нападающему Юре Губину. Но Юра зазнался, стал действовать на поле индивидуально, срывая задуманные комбинации. На замечания товарищей он насмешливо пожимал плечами: да что, мол, вы говорите? А без меня не обойдетесь!

Тогда я посоветовал ребятам отстранить Губина от финальной игры. Ребята вначале испугались: «Как выходить на такую игру без лучшего нападающего?» А потом все­таки решили не допускать его до финальной встречи. Так и сделали. Самолюбие Губина было уязвлено. Он считал, что товарищи без него проиграют. Но команда победила. Наблюдая со стороны за игрой ребят, Губин впервые серьезно задумался над тем, что значит коллектив. Так был дан наглядный урок зазнайке.

От уроков физкультуры – к спортивным разрядам

– Яков Романович, можно мне заниматься в гимнастической секции? – несколько робко спросил восьмиклассник Борис Сизов.

– Приходи, занимайся, – ответил я, ничем не выражая своей радости. А ведь причина для радости была: гимнастикой заинтересовался ученик, который еще недавно не любил физкультуру и спорт. На уроках физкультуры Борис больше всех шумел, громко разговаривал, стремясь привлечь к себе внимание одноклассников, как бы говоря: «Смотрите, какой я герой! Мне все позволено: хочу – хожу на уроки, хочу – пропускаю их. Мне все нипочем!»

Однажды я показал ученикам новое упражнение. Его довольно легко повторили многие ребята. Дошла очередь до Сизова. Борис неуверенно подошел к снаряду, неловко повис на перекладине, так и не сумев ничего сделать.

– Что же ты? Больше всех шумишь, а сам даже подтянуться не умеешь, – как бы мимоходом сказал я. Сизов покраснел, ему было неловко перед ребятами, так как он считался одним из «героев» класса. Впервые на его лице появилась растерянность.

Недавно Борис Сизов выполнил норму первого спортивного разряда, еще раз подтвердив, что при желании каждый может добиться высоких спортивных результатов.